* * *
Я еще живу мечтами,
Я наивен — это верно.
Я еще про то читаю,
Мало этому кто верит.
Отпускаю в небо шарик,
Упадет в сухие травы.
И одно лишь утешает,
Что слова Христовы правы.
КАЙАФА
Эй, ты неведающий страха,
Послушай, не давись куском...
Остался навсегда Кайафа,
Покуда будет род людской.
Чем знаменита личность эта? —
Мой разговор идет о ком, —
Не громкой славою поэта,
Не атамана бунчуком,
Не философией аскета,
И не открытием планет.
Кайафы не коснулось это,
Он не такой оставил след.
А в чем тогда его значение?
Бессмертие чем он заслужил?
Он для Христа нашел мучение,
Он крест Голгофы предложил.
* * *
Идет слепой через дорогу,
Дюралевая тростка вскачь.
А кто-то скажет: «Слава Богу! —
Я молод, я красив, я зряч!
В профессии весьма активен,
В достатке, — не последний клип,
Не немощен, не дефективен.
Как этот полунищий тип».
Незрячий вовсе не в обиде
Шел серой вдоль глухой стены...
Луч солнца разницы не видел,
Все были перед ним равны.
* * *
Иглами тонкими дождик
Небо сшивает и двор,
Все он старание вложил
В дело. Какой разговор?
Вечера длинные вожжи,
Дня закатились гроши.
Дождик этот не сможет
Порванных чувств сшить.
* * *
Это, конечно, горе,
Ежели — через лес:
Волк перережет горло,
Руки-ноги отъест.
Многих в лесу гробят,
Ибо берлоги — дома;
Все-таки волк голодный
И ледяная зима.
В городе сытость нежит,
Обыденность — на ура...
А человек зарежет —
Оставит среди двора.
* * *
Забиты дворы снегом,
Завалены до краев.
И все-таки сыплет с неба,
Как окаянство мое.
Крикнешь отчаянно: «Хватит!»
Сердце бросая в тик.
Только тебя и охватит
Этот бессмысленный крик.
* * *
Памяти взгляд нескончаемый
Оставить тебя не спешит.
Встретишь как-то случайно...
Разве что это решит?
Только печаль отчаянна
Над речкой твоей души
Кружится белой чайкой...
Разве что это решит?
* * *
Тугими путают путами,
От них бы куда без «бы».
Такие ни с чем не спутаешь,
Это путы судьбы.
Это и есть жизни спутники,
Бросающие в непокой.
Как не хотелось быть ноликом
В спутанности такой.
* * *
Вот так природою задумано:
Она страдает зимней болью.
Но вот теплом весенним дунуло,
И нет коросты снежной больше.
И буйно вспыхивает зелень —
Как светлый миг выздоровления...
Такое же и с нами всеми,
То бишь обычное явление.
* * *
А мир и жалок и смешон,
Отмечен глупостью, как мукою.
Я даже от себя ушел,
Вот до чего мне стало муторно.
Сомнения кляксами сидят
Почти до полного отчаяния.
Вернуть бы самого себя,
Но одному не получается.
* * *
Я стал презрительней к другим,
Меня ты обучила этому.
Торжествовал остуды гимн,
Твой взгляд хлестал тугими ветками.
В грусть превратился чувств прибой,
Мутна вода речная, стало быть.
Я очень долго был с тобой,
С собою быть не удавалось мне.
* * *
Внуки тебя не помнят,
Внуков таков же удел.
Тащатся времени кони,
Шаг — и прошел день.
Любому хочется, кстати,
Поставить безвестности мат...
Памяти просто не хватит —
Каждого вспоминать.
* * *
Крикнешь — отдастся эхом,
Мало живет звук.
Будь ты сто раз зампотехом
Иль кандидатом наук,
Звук твой все же исчезнет,
Всему есть предел и черта.
Кто-то гремит по железу,
Только все это тщета.
* * *
А я подумал и сказал,
Нарисовал кусочек жизни,
На холст неяркой краской брызнул,
Потом покинул этот зал.
И растворюсь в потоке струй,
Положенное отстрадую.
На вечность я не претендую,
Так же и ты не претендуй.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Оцените произведение:
(после оценки вы также сможете оставить отзыв)
В стиле междувоенной классики - ПуритАночка В ободрение всем, кто унывает. Стиль мне почему-то напоминает междувоенную классику, стихи Ахматовой ("Ветер рвал со стены афиши, Дым плясал вприсядку на крыше...). Если я ошибаюсь, знатоков прошу меня извинить.
Свидетельство : Самуил, Самуил! - Артур Гаджиев То, что происходило со мною дальше, я описал в проповеди "А без Бога я ничто".
У меня в жизни к СЛАВЕ БОГА, было не мало случаев, как и у других людей, как Бог проявлял себя. Когда я рассказывал людям, одни люди восхищались Богом и это их двигало искать Его больше и больше, зная, что Бог все же действует как и в Ветхом Завете, что Он тот же во все времена. У других возникали чувства зависти и в такие моменты мне так худо, потому что люди, таким образом, приписывают славу мне. А что я? Всего лишь сосуд равный другим сосудам, а скорее всего меньший сосуд, потому что знаю свои бывшие грешные дела. Потому раскаиваюсь, что был такой мерзостью и не понимаю до конца, почему Бог уделил мне такое внимание. Понимаю разумом своим, что мой Бог Любящий и Милостивый, но если бы мой Бог открыл мне это глубоко в мое сердце, я бы осознал тогда во всей полноте, что широта и долгота, и глубина и высота.
